Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов - Страница 77

К оглавлению

77

Объехав вокруг света, Филеас Фогг вернулся с опозданием на пять минут!..

Итак, он проиграл.

Глава XXXV
в которой Паспарту не вынуждает своего хозяина повторять свое приказание дважды

На следующий день обитатели Сэвилл-роу очень удивились бы, если бы кто-то вздумал утверждать, что мистер Фоггвновь обосновалсяу себя дома. Двери и окна были по-прежнему заперты. При взгляде извне казалось, будто там ничто не изменилось.

Однако в действительности Филеас Фогг, выходя из вокзала, велел Паспарту купить кое-что из съестного, а сам возвратился домой.

Удар, что обрушился на этого джентльмена, он воспринял со своим обычным спокойствием. Разорен! Да еще по вине бестолкового полицейского! Твердыми шагами пройдя такой долгий путь, преодолев столько препятствий, бросив вызов стольким опасностям, выкроив время, чтобы совершить попутно несколько добрых дел, на пороге своего торжества пасть жертвой дурацкого недоразумения, против которого ты бессилен, поскольку не мог его предвидеть: это было ужасно! От крупной суммы, которую он взял с собой в дорогу, остались жалкие гроши. Все его состояние сводилось теперь к двадцати тысячам фунтов, что хранятся в банке братьев Бэринг, но эти двадцать тысяч он должен теперь своим коллегам из Реформ-клуба. После всех трат, которых потребовало путешествие, выигранное пари, разумеется, не обогатило бы его, да он, по всей вероятности, на это и не рассчитывал – он был из тех, кто заключает пари ради чести. Но, будучи проиграно, это пари разорило его вконец. К тому же джентльмен принял решение: он знал теперь, что ему остается сделать.

Одну из комнат в доме на Сэвилл-роу предоставили миссис Ауде. Молодая женщина была страшно подавлена. По некоторым фразам мистера Фогга она догадывалась, что у него зреет какой-то мрачный замысел.

Ведь и вправду известно, до каких прискорбных крайностей подчас доводит этих мономанов-англичан какая-нибудь навязчивая идея. Паспарту тоже, хоть виду не подавал, беспокоился и приглядывал за своим господином.

Но, прежде всего, честный малый поспешил в свою комнату и погасил газовый рожок, горевший восемьдесят дней. В почтовом ящике он нашел счет газовой компании и решил, что остановить эту утечку средств, отвечать за которую ему, более чем своевременно.

Ночь миновала. Мистер Фогг улегся спать, но спал ли он? Что касается миссис Ауды, она ни на миг глаз не сомкнула, не смогла передохнуть. А Паспарту, тот и подавно был начеку, словно пес, стерегущий у хозяйской двери.

Назавтра мистер Фогг позвал его и очень кратко, отрывисто распорядился позаботиться о завтраке для миссис Ауды. Он же ограничится чашкой чая и ломтиком поджаренного хлеба. Пусть миссис Ауда соблаговолит его извинить за то, что он не составит ей компанию ни за завтраком, ни за обедом, поскольку должен привести в порядок свои дела. Это займет все его время, такчто к столу он не спустится. Только вечером он намерен просить миссис Ауду уделить ему несколько минут для разговора.

Паспарту, ознакомленному таким образом с дневной программой, оставалось только приступить к выполнению предписанного. Но он смотрел на своего как всегда невозмутимого господина и все не мог решиться выйти из комнаты. Сердце у него разрывалось, его терзали угрызения совести: он горше, чем когда-либо, винил себя в случившейся непоправимой беде. Да, если бы он предупредил мистера Фогга, если бы вовремя разоблачил планы Фикса, мистер Фогг, конечно, не потащил бы за собой полицейского агента в Ливерпуль и тогда…

Бедняга не мог больше выдержать эту муку.

– Хозяин, господин Фогг, прокляните меня! – вскричал он. – Это моя вина, что…

– Я никого не обвиняю, – отвечал Филеас Фогг очень спокойно. – Ступайте!

И Паспарту волей-неволей пошел докладывать молодой женщине о намерениях своего хозяина. Исполнив это, он от себя добавил:

– Мадам, сам я больше ничего не могу поделать, ровным счетом ничего! У меня нет никакого влияния на хозяина. Может быть, вы…

– Да у меня-то какое может быть влияние? – ответила миссис Ауда. – Мистер Фогг ничьим влияниям не поддается! Разве он когда-нибудь понимал, насколько безгранична моя благодарность, как она переполняет мое сердце? Пожелал ли он хоть раз заглянуть ко мне в душу? Друг мой, его нельзя оставлять одного. Даже на мгновение! Вы говорите, он выражал желание побеседовать со мной сегодня вечером?

– Да, мадам. Речь наверняка пойдет о том, как упрочить ваше положение здесь, в Англии.

– Что ж, подождем, – отвечала молодая женщина в глубокой задумчивости.

Так и вышло, что в этот воскресный день дом на Сэвилл-роу все еще выглядел необитаемым. Впервые с тех пор, как Филеас Фогг в нем поселился, он не пошел в Реформ-клуб, когда башенные часы на здании Парламента пробили одиннадцать.

Да и зачем бы ему показываться в клубе? Коллеги больше не ждали его там. Коль скоро вчера вечером, в ту роковую субботу 21 декабря, Филеас Фогг не появился в клубной гостиной до восьми часов сорока пяти минут, его пари проиграно. У него даже не было надобности обращаться к своему банкиру, чтобы взять у него двадцать тысяч фунтов и передать эту сумму выигравшим. У них на рукахчек с его подписью, им оставалось лишь подписать его и предъявить, чтобы двадцать тысяч были переведены на их счет.

Короче, у мистера Фогга не было нужды выходить из дому, вот он и не выходил. Остался у себя в комнате, наводил порядок в своих бумагах. А Паспарту без конца метался вверх-вниз по лестнице дома на Сэвилл-роу.

77