Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов - Страница 62

Но между тем как честный малый только и делал, что озабоченно посматривал на небо и тревожился, не холодает ли, миссис Ауда испытывала куда более острый страх совсем подругой причине.

Дело в том, что на остановке у Грин-ривер, когда некоторые пассажиры, выйдя из поезда, прогуливались по платформе в ожидании отправления поезда, молодая женщина, глядя в окно, узнала среди них полковника Стэмпа Дабл-ю Проктора, того самого американца, который на митинге в Сан-Франциско так грубо повел себя по отношению к Филеасу Фоггу. Опасаясь быть узнанной, миссис Ауда, увидев его, откинулась назад, подальше от окна.

Такое стечение обстоятельств поразило молодую женщину не на шутку. Она успела привязаться к тому, кто, как бы холодно ни держался, что ни день давал ей все новые доказательства самой безоглядной преданности. Вне всякого сомнения, она не отдавала себе отчета, насколько глубока ее симпатия к спасителю. Она все еще называла ее благодарностью, не замечая, что это чувство стало чем-то большим. Вот почему у нее сжалось сердце, когда она узнала грубияна, у которого мистер Фогг рано или поздно намеревался потребовать удовлетворения. По всей видимости, полковник Проктор чисто случайно оказался в том же поезде, что и они, но так или иначе, он был здесь. Теперь задача состояла в том, чтобы любой ценой помешать Филеасу Фоггу заметить своего противника.

Но вот поезд тронулся, и миссис Ауда, пользуясь моментом, когда мистер Фогг задремал, сообщила Фиксу и Паспарту о сложившейся ситуации.

– Значит, этот Проктор в поезде! – воскликнул Фикс. – Но успокойтесь, мадам: прежде чем схлестнуться с Фоггом… с мистером Фоггом, он будет иметь дело со мной! Я считаю, что во всей этой истории самое тяжкое оскорбление было нанесено именно мне!

– И к тому же, – вмешался Паспарту, – каким бы там полковником он ни был, я им займусь.

– Господин Фикс, – возразила миссис Ауда, – мистер Фогг никому не позволит сводить счеты вместо него. Как истинный мужчина, он намерен отыскать обидчика, и сам говорил, что готов для этого вернуться в Америку. А значит, если он увидит полковника Проктора, мы не сможем помешать поединку, и тогда возможны печальные последствия. Следовательно, надо сделать так, чтобы он его не заметил.

– Вы правы, мадам, – согласился Фикс. – Поединок может все погубить. Мистер Фогг, будь он хоть победителем, хоть побежденным, задержится, и…

– И, – подхватил Паспарту, – это обеспечит выигрыш джентльменам из Реформ-клуба. Но ведь мы через четыре дня уже будем в Нью-Йорке! Так вот, если мой хозяин не будет выходить из вагона в эти четыре дня, можно надеяться, что он не столкнется с этим проклятым американцем, пропади он пропадом! Ну, да мы сумеем не допустить беды…

На этом разговор оборвался. Мистер Фогг, проснувшись, стал смотреть на проплывающий ландшафт сквозь запорошенное снегом оконное стекло. Но позже, выбрав момент, когда ни его господин, ни миссис Ауда не могли их услышать, Паспарту спросил полицейского инспектора:

– Вы и вправду готовы драться за него?

– Я все сделаю, чтобы доставить его в Европу живым! – сказал Фикс просто. В его голосе слышалась непреклонная решимость.

Паспарту почувствовал какую-то холодную дрожь, пробежавшую по спине, но его доверие к своему хозяину не поколебалось ни на йоту.

Но найдется ли средство, чтобыудержать мистера Фогга в этом купе, предотвратив тем самым его встречу с полковником? Впрочем, особых трудностей здесь быть не должно, учитывая, что этот джентльмен столь малоподвижен и нелюбопытен по натуре. Как бы то ни было, инспектор полиции, похоже, нашел верный способ. Спустя несколько минут он сказал Филеасу Фоггу:

– Как долго тянутся, сударь, эти часы, которые проходят в поездке по железной дороге!

– Ваша правда, – отвечал джентльмен. – Но все же они проходят.

– На борту пакетботов, – продолжал инспектор, – вы обычно коротали время за вистом, не так ли?

– Да, – сказал Филеас Фогг, – но здесь это было бы трудно. У меня нет ни карт, ни партнеров.

– О, мы найдем, где купить карты. В вагонах американских поездов торгуют всем на свете. Что до партнеров, если мадам случайно…

– Разумеется, сударь, – с живостью откликнулась молодая женщина. – Вист мне знаком. Это составная часть английского воспитания.

– Я тоже льщу себя надеждой, что в висте кое-что смыслю, – продолжал Фикс. – Итак, сыграем втроем – с «выходящим».

– Как вам угодно, сударь, – отвечал Филеас Фогг, радуясь, что даже в поезде сможет вернуться к любимой игре.

Паспарту был послан на поиски проводника и вскоре вернулся с двумя полными колодами карт, фишками, жетонами и маленькой столешницей, обтянутой сукном. Оказалось все, что нужно. Игра началась.

В вист миссис Ауда играла недурно, даже заслужила от сурового Филеаса Фогга несколько похвал. Что до инспектора, он оказался первоклассным игроком, достойным противником джентльмена.

«Теперь, – сказал себе Паспарту, – мы его удержим. Никуда он не денется!»

В одиннадцать утра поезд достиг водораздела между бассейнами двух океанов. Он пролегает по Бриджерскому перевалу на высоте семи тысяч пятисот двадцати четырех английских футов над уровнем моря, это одна из самых высоко расположенных точек местности, по которой проходит железная дорога, пересекающая Скалистые горы. Примерно в двух сотнях миль от перевала взгляду путешественников, наконец, открылись бескрайние равнины, что простираются до самого Атлантического океана и словно специально созданы природой для строительства железной дороги.