Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов - Страница 125

125

Сколько усилий, и все напрасно!

– Сарынь на кичку! – закричали солдаты с первой лодки.

Михаил Строгов узнал этот боевой клич азиатских пиратов, отвечать на который полагалось не иначе, как только падая ниц.

Коль скоро ни паромщики, ни он сам не подчинились, грянул мощный залп, и две лошади рухнули мертвыми.

В то же мгновение паром сильно тряхнуло. Лодки налетели на него с кормы.

– Надя, пора! – крикнул Михаил Строгов, готовясь прыгнуть за борт. Когда он, раненный пикой, бросился в воду, девушка хотела последовать за ним. Но течение вмиг отнесло его в сторону, его рука на миг забилась над водой и исчезла.

У Нади вырвался крик, она рванулась было вслед за Строговым, но была схвачена, ее подняли на руки и пересадили в лодку.

Через мгновение паромщиков прикончили ударами пик, паром поплыл, никем не управляемый, как придется, а захватчики продолжили свой путь вниз по течению Иртыша.

Глава XIV. Мать и сын

Омск официально признан столицей западной Сибири. Между тем это не самый значительный город губернии, обязанной ему своим названием, ведь Томски многолюднее, и импозантнее. Но резиденция генерал-губернатора всей первой половины азиатской России расположена именно в Омске.

Строго говоря, Омск состоит из двух отдельных городов: в одном обитают исключительно представители власти и чиновники, другой населен преимущественно сибирскими купцами, хотя торговым центром все же не является.

В этом городе насчитывалось от двенадцати до тринадцати тысяч жителей. Для его обороны имелась крепость с бастионами по бокам, но укрепления там земляные, это если и защита, то крайне недостаточная. Поэтому нападающие, прекрасно о том осведомленные, попытавшись взять его приступом, за несколько дней осады добились своего.

Гарнизон Омска, численность которого не превышала двух тысяч человек, оборонялся храбро. Однако, слабея под натиском войск эмира, защитники мало-помалу оставляли купеческие кварталы, волей-неволей ища убежища в «верхнем городе».

Там укрылись и сам генерал-губернатор, и его офицеры, и солдаты. Они превратили эти кварталы Омска в подобие цитадели, соорудив бойницы в жилых домах и церквах, и закрепились в таком импровизированном «кремле», держались стойко, как ни мало было надежды, что помощь подоспеет вовремя. В самом деле, неприятельские войска, сплавляясь по Иртышу, что ни день, получали свежее подкрепление. Было и еще одно обстоятельство, того хуже: их действиями управлял офицер, предавший свою страну, но наделенный большим воинским талантом и при любых обстоятельствах не теряющий своей дерзкой отваги.

Это был полковник Иван Огаров.

Чрезвычайно опасный в качестве одного из предводителей им же спровоцированного нашествия, Иван Огаров располагал большим воинским опытом и познаниями. Будучи уроженцем Азии, он любил всяческие хитрости, засады и подвохи, ему нравилось их измышлять, он не брезговал никакими средствами, когда хотел выведать чей-либо секрет или расставить кому-то сети. Коварный от природы, он охотно прибегал к самой низменной маскировке, при случае мог нарядиться и нищим, вообще превосходно умел менять как свою внешность, так и повадки. К тому же он был жесток, при необходимости мог сыграть и роль палача. В его лице Феофар-хан имел достойного пособника в этой дикарской войне.

Итак, когда Михаил Строгов подъезжал к берегу Иртыша, Иван Огаров уже хозяйничал в Омске и вел осаду «верхнего города» тем упорнее, что ему не терпелось поскорее отправиться в Томск, где как раз сконцентрировалась большая часть ханской армии.

Томск и впрямь уже несколько дней находился во власти Феофар-хана, и он, овладев центральной Сибирью, именно отсюда собирался двинуть войска на Иркутск.

А Иркутск и являлся истинной целью Ивана Огарова.

Этот предатель задумал под фальшивым именем подольститься к великому князю, снискать его доверие, а когда придет час, выдать захватчикам и город, и самого князя.

Прибрав к рукам такой город и такого заложника, захватчики смогут получить и всю Сибирь.

Итак, его преследовали, царь о его намерениях знал; именно в том, чтобы помешать его игре, состояла важная миссия, порученная Михаилу Строгову. Оттого и были так строги указания, которые получил царский посланец, обязанный неузнанным проехать через захваченную территорию.

До сих пор он исполнял свою миссию с безукоризненной точностью, но сможет ли он теперь продолжать и завершить ее?

Рана, полученная Строговым, не была смертельной. Проплыв подводой, он достиг правого берега, никем незамеченный, и упал без чувств в зарослях камыша.

Придя в себя, он обнаружил, что находится в лачуге мужика, который подобрал его и о нем позаботился; этому человеку он был обязан тем, что остался жив. Но сколько времени он пробыл под кровом этого славного сибиряка? Об этом он понятия не имел. Однако, когда Михаил открыл глаза, увидел склоненную над ним добрую бородатую физиономию, глядевшую на него с сочувствием, он собрался было спросить, где очутился, но мужик, предупреждая его вопрос, сказал:

– Не разговаривай, батенька, молчи! Слаб ты еще. Я тебе сам расскажу про все, что случилось с тех пор, как я тебя притащил в свою халупу.

Тут мужик описал Михаилу все перипетии схватки, свидетелем которой он стал: нападение лодок с захватчиками на паром, ограбление тарантаса, расправу с паромщиками!..

Но Строгов его не слушал. Протянув руку к своему кафтану, он нащупал письмо императора, по-прежнему спрятанное на груди.

125