Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов - Страница 40

К оглавлению

40

Что же касается даты отправления пакетбота, идущего через Тихий океан из Иокогамы в Сан-Франциско, она напрямую согласуется с приходом пакетбота из Гонконга: первый не отчалит, пока последний не прибудет.

На сей раз судно, по всей видимости, достигнет Иокогамы на сутки позже, чем предусмотрено расписанием, но плавание через Тихий океан рассчитано на двадцать два дня, а за такой срок нетрудно наверстать потерянное время. Таким образом, если не считать этих двадцати четырех часов опоздания, Филеас Фогг на тридцать пятые сутки путешествия держался своей заранее намеченной программы.

«Карнатик» должен был отплыть не раньше, чем в пять часов завтрашнего утра, так что у мистера Фогга оставалось шестнадцать часов, чтобы заняться своими делами, то есть позаботиться о судьбе миссис Ауды. Как только сошли с парохода, он подал молодой женщине руку и повел ее к паланкину. Носильщики, у которых он осведомился, где здесь гостиница, указали ему «Отель дю Клуб». Паланкин тронулся с места, сопровождаемый Паспарту, и спустя двадцать минут они достигли отеля.

Для молодой женщины сняли номер, и Филеас Фогг проследил, чтобы она не испытывала ни в чем недостатка. Потом он сказал миссис Ауде, что незамедлительно отправится на поиски ее родственника, заботам которого он собирался поручить ее в Гонконге. При этом он велел Паспарту побыть в гостинице до его возвращения, чтобы не оставлять молодую женщину одну.

Затем джентльмен распорядился доставить его на биржу. Там он наверняка сможет выяснить, где искать такую заметную персону, как достопочтенный Джиджи, слывший одним из богатейших коммерсантов города.

Маклер, к которому мистер Фогг обратился с этим вопросом, действительно знал парса-негоцианта. Но оказалось, тот уже два года не жил в Китае. Сколотив солидное состояние, он перебрался в Европу – говорят, в Голландию, что объясняется чередой многочисленных торговых предприятий, связавших его с этой страной в ходе коммерческой деятельности.

С тем Филеас Фогг и вернулся в «Отель дю Клуб». Он тотчас попросил миссис Ауду принять его и без долгих предисловий сообщил ей, что достопочтенный Джиджи больше не живет в Гонконге и обосновался, по всей вероятности, в Голландии.

Миссис Ауда сначала ничего не ответила. Провела рукой по лбу, призадумалась на минуту, потом произнесла своим нежным голосом:

– Как же мне поступить, мистер Фогг?

– Очень просто, – отвечал джентльмен. – Отправиться в Европу.

– Но я не могу злоупотреблять…

– Вы ничем не злоупотребляете, ваше присутствие нисколько не нарушает моих планов… Паспарту!

– Мсье? – отозвался тот.

– Ступайте на «Карнатик» и наймите три каюты.

Паспарту покинул «Отель дю Клуб» в восторге от того, что молодая женщина, которая была очень приветлива с ним, будет и дальше сопровождать их.

Глава XIX
в которой Паспарту проявляет слишком живой интерес к делам своего хозяина и это не остается без последствий

Гонконг – это не более чем островок, который после войны 1842 года по условиям подписанного в Нанкине договора стал английским владением. Всего за несколько лет Великобритания со своей колонизаторской энергией основала здесь крупный город. И порт построила тоже: порт Виктория. Остров этот находится в устье реки Кантон, откуда всего шестьдесят миль до португальского города Макао, расположенного на другом берегу реки. А поскольку в коммерческой войне Макао никак не мог тягаться с Гонконгом, ныне большая часть китайского транзита проходит через английский город. Его доки, верфи, пакгаузы, больницы, готический собор, «governement-house», его вымощенные щебнем улицы создают впечатление, будто находишься не в Китае, а в одном из торговых городов графства Кент или Суррей, который, провалившись сквозь толщу земного шара, взял да и вынырнул здесь, почитай что у антиподов.

Итак, Паспарту, засунув руки в карманы, вразвалку двинулся в направлении порта Виктория, разглядывая встречные паланкины, эти крытые носилки, все еще ценимые в Поднебесной Империи, и запрудившую улицы толпу китайцев, японцев и европейцев. Не считая мелких отличий, здесь все было также, как в Бомбее, Калькутте и Сингапуре, которые наш достойный молодой человек повидал за время путешествия. Это выглядело так, будто длинный шлейф английских городов опоясывал весь земной шар.

Но вот перед глазами Паспарту раскинулся порт Виктория. Здесь, в устье реки Кантон, кишели, как в муравейнике, суда из всех стран – английские, французские, американские, голландские. Были там громадные корабли, торговые и военные, и мелкие суденышки – японские, китайские, джонки, сампаны и даже лодки с цветами, ни дать ни взять плавучие клумбы. Прохаживаясь и глазея, Паспарту приметил тут и там немалое число местных уроженцев в желтых одеяниях, причем все они были весьма преклонных лет. Когда же ему вздумалось побриться «по китайской моде» и он зашел к китайскому брадобрею, этот Фигаро здешних мест, вполне сносно владеющий английским, объяснил ему, что все эти старцы, перешагнув восьмидесятилетний рубеж, наделены полагающейся этому возрасту привилегией носить желтое – императорский цвет. Паспарту это показалось ужасно забавным, а почему, он и сам не знал.

Приведя в должный вид свою бородку, он двинулся к набережной, где стоял «Карнатик». Там онувидел Фикса, который расхаживал взад-вперед. Его появление здесь нисколько не удивило Паспарту, однако он заметил, что физиономия у полицейского инспектора весьма кислая.

40